15 Октябрь, 2014
Посторонность
Так получилось, что в одну неделю прочитал Валентина Курбатова, Дмитрия Лихачева, Василия Белова. Что-то общее почудилось в их мыслях. Во всяком случае, некоторые их высказывания задели за живое.
Литературный критик Валентин Курбатов в статье «Честность ощущений», процитировав М. Пришвина: «Разговоры везде стали светскими, то есть люди говорят между собою, избирая темы, о том, что ни мое, ни твое, ни наше, ни ваше, а что-нибудь всем постороннее», — говорит от себя: «…я с горечью думаю, что старый художник подслушал сегодняшние переборчивые беседы о родном как о «всем постороннем»… в том-то и дело, что и в журнальной, и критической среде этот оттенок «посторонности» начинает сквозить достаточно отчетливо».
Академик Дмитрий Лихачев в газетном интервью, опираясь на древнюю заповедь «Не обличай зло, да не возненавидят тебя», убеждает читателя: «обличение — дело ответственное и серьезное. Зло на зло — это уже два зла».
Писатель Василий Белов в беседе с Владимиром Стеценко на вопрос, как чувствует себя писатель, живущий в деревне и пишущий о деревне, отвечает: «Документальную прозу писать очень опасно! Особенно если пишешь про своих односельчан… Если ты живешь, допустим, в деревне, да еще пишешь документ, это не может вызывать симпатии. Я убедился в этом на себе…»
Вот такие мысли высказали уважаемые мною люди. И с каждым я согласен. А в целом… Но подожду говорить о своем отношении в целом, потому что надо сначала прояснить, а есть ли тут целое.
Критик, как говорится, засек явление. Нашел аналог: такое уже было! Назвал имя первооткрывателя. Убедительно доказал, что сегодня «в журнальной и критической среде» оно, это явление, наблюдается «достаточно отчетливо». Название ему — посторонность.
Академик обнаружил в процессе демократизации общественной жизни появившееся у людей «чувство мщения, расплаты, желание расквитаться и, опасаясь, что это приведет к неприятным последствиям, призывает следовать заповеди «Не обличай зло, да не возненавидят тебя». А не сквозит ли и тут, пусть не так отчетливо, но все же ощутимо посторонность?
Писателя я понимаю более других, потому что… «убедился в этом на себе». Живу в деревне, обличаю земляков — и «не вызываю симпатий». Опасно? С точки зрения самосохранения — да. Жить в атмосфере антипатий скверно. Значит, во избежание… стать в сторону? Спокойно взирать на одичание?
Может быть, позиция посторонности и задела за живое? Скорее всего, да. Поэтому, соглашаясь с каждым в отдельности в фиксации общественного явления, я не соглашаюсь с позицией. Когда общество находится в революционном состоянии, посторонность есть социальное зло. Посторонность — это замороженное сознание, это признание вечным и незыблемым правила, когда Олимпы разной высоты изрекают истины, которые демос превращает в догмы и, уверовав в них, отказываются мыслить — и от народовластия остаются звучные, но пустые слова. Изрекающим истины нужен союзник, и он к их услугам — посторонность. Уверовавших же в догмы может разбудить только обличение. Это «ответственное и серьезное дело» и поручено прессе. Литературе и искусству тоже. Обличение явлений — это единственный рецепт выздоровления общества… Ну а поскольку явлений не бывает без персонажей, увы, приходится обличать личности, и вот тут-то да-а… «и возненавидят тебя»! Это — крест обличающего.
Иван Васильев
