2 Февраль, 2015
Райф Неджет выпустил отдельной книгой свои критико-литературные статьи
Они неоригинальны, но показательно, под каким углом расценивает русского писателя османец не столько, конечно, со стороны художественной, сколько этико-философской. Когда заходит речь о художественных вещах Толстого, возникает иногда даже сомнение, читал ли критик как следует три chef-d’oeuvre’a Толстого: «Война и мир», «Анна Каренина» и «Воскресение». Превознося «знаменитый роман» «Воскресение», Райф Неджет неожиданно между произведениями Толстого приводит еще заглавие рассказа «Катя».
В первой статье Р. Неджет выясняет значение Толстого. «Своими мыслями и произведениями, — говорит он, — Толстой потрясал мир и призывал человечество к возвышенным целям; им вечно могут гордиться, и не только русские, но и все люди, ибо его воодушевляла благородная забота — служить человечеству, служить всеобщему счастью. Светом, сиявшим от произведений, он открывал перед читателем широкие горизонты, и той сравнительной свободе, которая царит в России, страна обязана Л. Толстому и Максиму Горькому.
Моралист и философ, он, однако, и художник-психолог, пожалуй, в большей степени, чем знаменитые французские писатели. Глубина мысли соединяется у него с чарующим стилем, и я уверен, — продолжает Р. Неджет, — что если бы мыслители, направляющие духовную жизнь человечества, думали так, как Толстой, человечество было бы теперь менее угнетено и менее бы стенало».
Жизнь Толстого прошла в полувековой политико-общественной и религиозно-нравственной борьбе. Он боролся все время с насилием и мраком, с глупостью и фанатизмом, со злом цивилизации ■— ее ложью, лицемерием и грязью. Подобно Руссо, Толстой был убежден в доброй натуре человека, в том, что она только испорчена общественными условиями. Поэтому он неутомимо работал над созданием религии добра. Но на пути к идеалу он пережил ряд внутренних потрясений и кризисов и, разочаровавшись, одно время думал о самоубийстве, но в конце концов, пришел к мысли, что счастье человек обретает в любви, свободной от ненависти и гордости, в горячей, беспредельной любви к человечеству. И если бы принята была концепция Толстого *, облегчилось бы установление между людьми братства, прекратились бы войны, заполнилась бы пропасть, разделяющая бедных и богатых.
Он, сердце которого преисполнено было глубоким состраданием к человеку, хотел совершить мировой переворот кротостью и мягкостью. Исповедуя евангельскую философию — непротивление злу, новый -руссоист полагал, что первыми условиями для достижения счастья на земле является близость к природе, дающая радость бытия, личный свободный труд, закаляющий тело, семья, простые, искренние отношения с людьми, наконец, безболезненная смерть. Отсюда вражда Толстого к городу, который он желал бы разрушить. Переходя в заключение к анализу произведений Толстого («Анна Каренина», «Крейцерова соната», «Катя»), Райф Неджет разбирает проблему брака — больной вопрос общественной жизни османцев.
Актуальный интерес приобретают мысли Райфа Неджега, высказанные им в отделе «Через пять лет», т. е. в 1919 г. Говоря о действии произведений на изменение законов общественной жизни и на взрыв революций, Р. Неджет замечает: «Разве то брожение, которое происходит в России, не есть прямое последствие силы того порывистого гения, имя которому — Толстой? Произведения Толстого бунтарски-революционны; они подымают общественное чувство, они — человечны, они —мировые. Фотографически отображая жизнь русского народа, они сохраняют национальную самобытность.
И какие победоносные полководцы или дипломаты могли так возвысить Россию, как творчество Толстого, Горького, Пушкина или Достоевского!». Однако османец, представитель народа, на голову которого обрушились несчастья мировой войны, Райф Неджет горестно признает, что «и мировая литература не сумела остановить бойни, нависшей над человечеством, как черное зловещее крыло…»
Так смотрят на Толстого его поклонники в Турции.
